Три года назад Россия вторглась на территорию Украины. Одним из символов российской агрессии и разрушений стал город Мариуполь. По оценкам ООН, 350 тыс. его жителей вынуждены были покинуть свои дома. Многие из них теперь живут в Европе. Алина (имя изменено) пережила бомбёжки и уехала в Польшу. Девушка рассказала MOST, как ездила домой через Беларусь и Москву, зачем оформила российский паспорт, как меняется отношение поляков к украинцам и почему она уже никогда не вернётся в родной город.
«Были улицы, где только одни дымоходы остались от домов»
В Мариуполе Алина вместе с родителями жила в частном доме, ближе к окраине города. У девушки была обычная жизнь: работа, друзья, походы в кафе.
В начале 2022 года по городу стали ходить слухи, что, возможно, скоро начнётся война, но им мало кто придавал значение, все думали, что максимум «будет как в 2014-м». Что этим не ограничится, девушка поняла 24 февраля, кода проснулась, зашла в Telegram-чат друзей и увидела обращение Путина, в котором он говорил о начале «спецоперации».
— Были смешанные чувства, — вспоминает украинка. — Мы не ожидали, что это всё дойдёт до того, до чего дошло.
Очень скоро в городе пропали электричество и связь, начались бомбёжки. Алина вместе с родителями пряталась от ракет в подвале гаража. Иногда взрывалось совсем рядом, и казалось, что дома уже нет. Но каждый раз обходилось — родители девушки до сих пор в нём живут.
А вот дому бабушки и дедушки повезло меньше. Также удары разрушили жилище соседа — от взрыва у него обвалилась крыша. Девушка вспоминает, что бомбили «как-то избирательно»: в её районе были улицы, которые практически не пострадали.
— Когда уже стало спокойнее, мы стали выходить на улицу, прогуливаться, — рассказывает она. — И видели улицы, где люди во дворах убираются, как будто ничего и не было. А были улицы, которые почти полностью разрушены и только одни дымоходы остались от домов.
Чеченцы делились едой, а «дээнэровец» направил автомат на спящего дедушку
Когда бомбёжки закончились и вошли российские войска, люди в Мариуполе по-разному встретили оккупантов. К примеру, соседка искренне радовалась их приходу. Такое же настроение было и у дедушки и бабушки Алины. Родители отнеслись к изменениям нейтрально, по принципу «лишь бы снова было спокойно».
Украинка говорит, что старшее поколение в Мариуполе в основном было либо пророссийским, как её дедушка и бабушка, либо нейтральным, как её родители. Молодёжь — больше проукраинская.
— Наверное, старшее поколение просто из СССР, и видимо, им хочется туда обратно, — пытается объяснить этот феномен девушка. — У меня же тогда было состояние шока, я тогда не думала, кто пришёл и зачем. Просто хотелось, чтобы я осталась жива, чтобы семья оставалась жива.
Очень скоро российские солдаты добрались и до улицы Алины. Дом по соседству заняли чеченцы. Украинка говорит, что относились к мирным жителям они нормально. Просили у её семьи дрова и вещи, а взамен делились едой.
— Вот так и жили, просто как соседи, получается, — говорит девушка.
Когда чеченцы выехали, вместо них прибыли военные из «Донецкой народной республики». С ними соседствовать было уже не так спокойно. Алина вспоминает, как один из «дээнэровцев» вечером ворвался в их дом и направил автомат на спящего дедушку. Потом начал проводить обыск. Девушка говорит, что боец был «то ли пьяный, то ли под наркотиками, то ли всё сразу».
— А потом они какую-то машину к нашему дому пригнали и сказали моему деду, чтобы следил за ней, — продолжает она. — И дедушка считал, что у него очень важная миссия. А в той машине была просто куча алкоголя, какого-то пива.
«Говорили по-русски, и из-за этого начинались конфликты с поляками»
Ещё когда были бомбёжки, родители хотели эвакуировать Алину в безопасное место. Однако найти перевозчика было не так-то просто: в городе отключили интернет. Украинка смогла уехать только в июле 2022 года, когда стало поспокойнее.
— В Мариуполе были точки, где раздавали wi-fi, — объясняет девушка. — Сначала у одного магазина, потом возле другого. И люди там собирались, куча людей, стояли, пытались подключиться. Это могло занимать по несколько часов.
Через неоккупированную территорию Украины выехать было невозможно: новые власти не пускали по такому маршруту. Поэтому Алина нашла перевозчиков в Донецке. Туда её на своей машине отвёз отец. Оттуда через Россию девушка поехала в Латвию, а потом в Польшу.
Алина остановилась в городке на берегу Балтийского моря — там были её друзья из Мариуполя, которые выехали раньше. Она устроилась в пансионат официанткой. Девушка говорит, что не пользовалась помощью, которую украинским беженцам давало польское государство и благотворительные организации, потому что получала хорошую зарплату, а жильём и едой её обеспечивал работодатель.
Она и сейчас не следит за тем, как ужесточаются условия для получения польских пособий для её земляков: у неё нет детей, она не замужем, получает хорошую зарплату. В таком же положении и многие её знакомые.
А вот то, что отношение поляков к украинцам ухудшается, Алина замечает.
— Если говорить про моих коллег-поляков, то я не заметила какого-то изменения отношения, — делится она. — Но у моих знакомых были случаи, когда они шли по улице и говорили по-русски, и из-за этого начинались конфликты с поляками. Просто из-за русского языка.
Одной из причин таких изменений Алина называет «не совсем хорошее» поведение некоторых украинцев. Она отмечает, что во всех народах есть такие люди, но когда ты находишься не в своей стране, просишь здесь помощи, то такое поведение просто сильнее бросается в глаза.
«Мариуполь — это уже просто другой город»
В конце 2023 года Алина решила навестить родителей. Путешествие оказалось не из лёгких: оно длилось более трех суток. Ехать нужно было на автобусе из Варшавы в Минск, оттуда на самолёте в Москву, а дальше на нескольких автобусах в Мариуполь.
Чтобы попасть к родителям, украинка пережила три допроса: на беларусско-польской границе, в минском аэропорту и в аэропорту Москвы. Последний занял полтора часа, но вместе с ожиданием вышло все 12.
— Россияне всё это время чего-то пытались от меня добиться, но я не понимала чего, — вспоминает девушка. — В конце концов, офицер прямо заявил: «Я хочу, чтобы ты сказала, чем тебе не нравилась Украина и почему ты рада, что пришла Россия». Я была в большом стрессе и не помню, были ли там видеокамеры, но думаю, что да.
Также украинцы заполняли анкету с вопросами наподобие: «Как вы относитесь к СВО?» Насколько знает девушка, все писали, что хорошо, чтобы их пропустили домой. Алина говорит, что были и те, кого отправляли обратно: находили у них «подозрительных» знакомых в Украине либо родственников, которые служат в ВСУ.
Алину пропустили. За полтора года, пока её не было в Мариуполе, город немного привели в порядок. Что-то заново отстроили. Хотя и разрушенных домов всё ещё было достаточно. Начали работать кафе и рестораны, в них заходили люди. Тогда до Нового года оставалось несколько дней, но праздничной атмосферы Алина не ощущала. Её мама признавалась, что очень многие люди «стали какими-то нездоровыми, нервными, психованными, все сидят на успокоительных».
— В Мариуполе всё стало по-другому, — делится украинка. — Я просто не узнавала свой город. Я смотрела на знакомые места, которые выглядят по-другому, и не могла вспомнить, что там было раньше. Это уже просто другой город.
«У моих знакомых и домов там уже нет, и родители их выехали»
Алина говорит, что вряд ли вернётся в Мариуполь навсегда. Слишком уж сильно изменился город за эти три года.
— Особо уже и возвращаться не к чему, — говорит девушка.
Однако она планирует навещать родителей, если это будет возможно. Для этого украинка оформила российский паспорт.
Об этом мало кто знает из её знакомых, только самые близкие. Поэтому девушка неохотно рассказывает эту историю. Паспорт пришлось оформить после «настоятельной рекомендации» офицера, который проводил допрос в московском аэропорту.
— Если я во второй раз поеду и снова не будет паспорта, то меня не впустят: у них же всё зафиксировано, и тот разговор тоже, — объясняет она.
Возвращаться домой навсегда не планируют и знакомые Алины из Мариуполя и других пострадавших городов. Более того, за эти три года они разъехались по всей Европе: кто в Чехию, кто в Норвегию, кто в Германию, кто в Англию.
— У некоторых из них и домов на оккупированных территориях уже нет, и родители их выехали оттуда, — делится украинка. — Поэтому им вообще нет смысла туда возвращаться.
Говоря об украинцах, которые выехали из центральных и западных регионов, Алина подчёркивает, что к ним у неё нет никаких претензий, хотя они и не до конца осознают, что пережили жители оккупированных территорий. Девушка вспоминает разговор со знакомой, которая говорила, что хорошо понимает, как это страшно просыпаться от сирен, когда не знаешь, что делать и куда бежать.
— В моём городе даже сирен не было, а сразу начинались взрывы, — объясняет она. — Так что вряд ли она меня понимает. Однако пренебрежения к таким людям, конечно же, никакого нет. Люди в любом регионе страны опасаются за свою жизнь, поэтому и выезжают.
Вы можете обсудить этот материал в нашем Telegram-канале. Если вы не в Беларуси, переходите и подписывайтесь.
